УДК 94(470):623.1/3

 

С. В. Киреев

 

БЕРЕГОВАЯ ИПОСТАСЬ ПОДВОДНОЙ ПУШКИ:

БЕРЕГОВАЯ БАТАРЕЯ № 28 ШКОТОВСКОГО СЕКТОРА
БЕРЕГОВОЙ ОБОРОНЫ ГЛАВНОЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ТИХООКЕАНСКОГО ФЛОТА ВЛАДИВОСТОК

(ПО МАТЕРИАЛАМ ПОЛЕВОГО ИССЛЕДОВАНИЯ)^[1]

 

Со второй половины XIX в. Российская империя приступила к активному освоению своей дальневосточной окраины. Однако уже в Крымскую войну она столкнулась с необходимостью создания системы защиты ее дальневосточных границ от внешних посягательств, причем было понятно, что вооруженное вторжение может быть предпринято только со стороны Тихого океана. Поэтому уже в Крымскую войну появляются береговые батареи в Николаевске-на-Амуре, Петропавловске-Камчатском. Несмотря на поражение в Крымской войне расширение дальневосточных границ Российской империи продолжилось, в результате заключения в 1860 г. Пекинского договора с Китаем в состав России вошел Уссурийский край, обладавший одной из самых лучших бухт в мире, получившей название Золотой рог. Со временем на берегах бухты возник город Владивосток, и он стал главной базой базирования Сибирской флотилии, а затем и 1-й Тихоокеанской эскадры. Разумеется, сразу был поставлен вопрос о защите Владивостока как с суши, так и с моря, так как Владивосток должен был самостоятельно продержаться до переброски главных сил империи с западного направления. Накануне Русско-японской войны было возведено несколько береговых батарей, выполненных как в капитальном, бетонном исполнении, так и временные, установленные в срочном порядке. Однако, как показал опыт войны, защита с моря была явно недостаточной, что позволило японскому флоту провести бомбардировку Владивостока. После Русско-японской войны в связи с практически полной потерей флота защита дальневосточных рубежей была всецело возложена на армию, приступившую к модернизации береговой обороны Владивостока, в том числе путем постройки новых береговых батарей калибром до 305-мм включительно.

Однако вступление России в Первую мировую войну все изменило: Япония из потенциального противника превратилась в союзника по Антанте, на Балтийском море выявился острый дефицит береговых батарей, в результате началось массовое разоружение береговых батарей во Владивостоке с передачей их материальной части береговой обороне Балтийского моря. Разумеется, в первую очередь снимались самые современные и мощные орудия, такие как 254-мм пушки образца 1895 г. и 152-мм береговые пушки системы Канэ. К концу 1917 года от береговой обороны Владивостока мало что осталось: устаревшие орудия, слабо подготовленный личный состав. Начавшаяся гражданская война и интервенция, ещё более ухудшили ситуацию. Японские интервенты уходили последними с Дальнего Востока. Стремясь ускорить вывод японских войск, правительство Советской России пошло на демилитаризацию Владивостока, что и было осуществлено в 1923 г. Вплоть до 1929 года для возрождения береговой обороны на Дальнем Востоке не было возможностей. Однако в 1929 году произошедший Советско-китайский конфликт на КВЖД, заставил восстановить три береговые батареи во Владивостоке, путем установки на них 120-мм/45 кал. пушек Майдзуру, поставленных еще Колчаку во время Гражданской войны и захваченных красными. А после активизации агрессивной политики Японии, начавшейся в 1931 г., пришлось предпринимать более серьезные меры. Так как рассчитывать на быстрое создание мощного флота, способного противостоять великим морским державам не приходилось, то пошли уже известным и традиционным путем: создание береговой обороны, роль стержня которой должны были сыграть береговые батареи.

В мае 1931 г. Революционный Военный Совет СССР принимает решение о строительстве новых береговых батарей на Дальнем Востоке, а уже 18 сентября этого года произошел Мукденский инцидент, ставший поводом для Японии оккупировать Маньчжурию. Таким образом, для СССР обозначился потенциальный противник на ее дальневосточных рубежах, обладавший третьим по численности в мире флотом, с великолепно выученным личным составом.

В первую очередь строительство береговых батарей велось в пределах бывшего крепостного района, однако это не давало гарантированной неприступности Владивостоку со стороны моря. Ни для кого не являлось секретом, что в традициях японских вооружённых сил было не атаковать приморские крепости в лоб, а высаживать десант в стороне и захватывать их с суши. Именно таким образом Япония дважды (во время японо-китайской и русско-японской войн) захватывала Порт-Артур, а в 1914 г. Циндао – германскую военно-морскую базу и крепость в Китае. Западнее и восточнее Владивостока находилось достаточное количество удобных бухт. Они были пригодны для высадки десанта, с последующим выходом на подступы к Владивостоку. Для исключения возможности обхода главной военно-морской базы с флангов в 1932 г. было принято решение сформировать Приморский укреплённый район в составе Барабашского, Шкотовского, Сучанского укреплённых секторов^[2]. Барабашский сектор был передан армии, а Шкотовский и Сучанский сектора с 1934 г. стали укрепленными районами Морских сил Дальнего Востока (с 1935 г. Тихоокеанский флот).

В 1934 году в Шкотовском укрепрайоне строятся береговые батареи
№ 907 на мысе Майделя, № 940 на мысе Трамбецкого^[3], каждая вооружалась четырьмя 152-мм пушки Канэ. В 1936 году возводится береговая батарея
№ 28 на четыре 100-мм пушки Б-24ПЛ на мысе Красный^[4]

Береговая батарея № 28 расположена непосредственно на мысе Красный. Назначение батареи: борьба с малобронированными кораблями противника, охрана минных полей, не допустить высадки десанта и прорыва торпедных катеров в Уссурийский залив, на средней дистанции артиллерийского огня батареи. Обеспечение стоянки своих кораблей в бухте Суходол, поддержка действий сухопутных частей^[5]. Любопытно, что еще в средние века полуостров с мысом Красный был отделен от материка крепостным валом, время постройки которого археологи относят к временам империи Чжурчжэней, то есть удобство местности для постройки укреплений в данном месте человек оценил давно. Батарея относится к типу облегченных. По своему расположению позиция батареи является открытой, т. е. просматривается со стороны моря. Боевое построение объектов батареи имеет следующий вид: четыре орудийных дворика расположены поперек мыса, высота расположения орудийных двориков над уровнем моря составляет 26 м. Дворики расположены строго в линию на расстоянии 30 метров друг от друга. Подобное расположение орудийных двориков на вторую половину 1930-х годов является устаревшим, но в связи с тем, что для управления артиллерийским огнем применялась еще дореволюционная система Гейслера, не позволявшая вводить поправки на нелинейное расположение орудий, то с этим недостатком приходилось мириться. Таким образом по фронту огневая позиция имеет длину 90 метров. Расположение орудийных двориков обеспечило основную директрису стрельбы в 255 градусов, обратную 75 градусов и основной сектор стрельбы от 195 до 315 градусов и для обратной от 15 до 135 градусов. Впереди и правее от огневой позиции батареи, расположен командный пост, на расстоянии 265 метров по прямой от центра огневой позиции. По «классической» на тот момент схеме, позади каждой пары орудийных двориков расположен погреб боезапаса. Погреба отнесены на 70 метров в тыл от огневой позиции. Еще на 20 метров в далее тыл батареи расположено убежище личного состава на случай применения противником химического оружия. Для прикрытия от нападения с воздуха батарея располагала тремя позициями зенитных пулеметов, однако сейчас можно видеть только одну из них, так как она была выполнена в виде каменной кладки, остальные две до наших дней не дошли, так как обычно довольствовались необлицованным окопом. Далее вглубь полуострова находится военный городок, от которого уцелели развалины казармы и дома начальствующего состава, построенные из камня. Кроме того были оборудованы вспомогательные постройки такие как склады, баня, конюшня. Весь полуостров пересекает грунтовая дорога, которая пересекает центр огневой позиции батареи и выходит непосредственно к командному посту, тем самым дорога связывает все объекты батареи в единое целое.

Орудийные дворики батареи относятся к подковообразному типу. Такие дворики весьма широко использовались при строительстве береговых батарей на Дальнем Востоке с 1932 года, с вооружением их 152-мм пушкой Канэ. Дворик возводился по типовой схеме: вначале в котловане отливалось цилиндрическое орудийное основание, в центр которого закладывалось 18 анкерных болтов по кругу диаметром 1150 мм, для крепления орудия. С трех сторон орудийного основания возводился бутобетонный бруствер диаметром 6 метров, высотой 1,14 метра, толщиной 0,65 метра, что могло обеспечить лишь противоосколочную защиту. Так как батарея получила на вооружение артиллерийскую установку нового поколения, то в типовой проект пришлось внести следующие изменения: так как приборы принимающие данные для стрельбы теперь располагались непосредственно на орудии, то в полу дворика и орудийном основании был предусмотрен кабель-канал, подводящий кабель к распределительному ящику, нишу для которого так же пришлось предусмотреть в орудийном основании. От распределительного ящика был проложен ещё один кабель-канал, подводящий кабель непосредственно под основание орудия. Надобность в нише под принимающие данные для стрельбы приборов в стене бруствера отпала, зато в передней части бруствера появилась ниша для артиллерийских принадлежностей размером: ширина 0,72 м, глубина 0,49 м, высота 0,67 м. На расстоянии 0,25 м от стенки бруствера внутрь дворика, была предусмотрена канавка шириной 0,08 м для сбора воды. Противопыльного тюфяка дворик не получил. На флангах дворика расположены два нише-погреба для расходного боекомплекта, размером: ширина 1 м, глубина 1,26 м, высота 0,8 м. Ниши имели двустворчатые железные дверцы. Нише-погреба имеют противооткольную одежду потолков из стальных двутавровых балок с вставками из котельного железа. Спуск в орудийный дворик обеспечивает широкая лестница. Таким образом, в 1936 году военные строители, несмотря на получение пушек нового поколения, предпочли использовать старый проект подковообразного дворика, массово возводившегося с 1932 года, лишь внеся необходимые изменения, вызванные применением новой артсистемы.

На вооружение батареи поступила новая артсистема под названием Б-24-ПЛ. Ее появление было вызвано неудачей при конструировании 102-мм пушки Б-2, предназначавшейся для вооружения подводных лодок. Б-2 получилась с низкой скорострельностью, и была неудобной для заряжения при углах возвышения свыше 45 градусов. Поступила Б-2 на вооружение первенцев советского подводного кораблестроения, подлодок первой серии типа «Д», а так же ее получили первые шесть подлодок второй серии типа «Л». Неудача с пушкой Б-2 заставила приступить к проектированию новой пушки для подводных лодок. Первоначально пушка, получившая индекс Б-24 должна была получить 100-мм ствол длиной в 45 калибров, однако одновременно для надводных кораблей проектировали 51 калиберную пушку Б-14 (в серию так и не пошла) в этом же калибре и было решено в порядке унификации, сделать стволы одинаковыми как для установок для надводных кораблей так и для подводных лодок, таким образом, обе установки должны были получить ствол длиной 51 калибр. С 1936 года первые серийные пушки стали устанавливаться на подводные лодки, с 1938 года в серию пошла модификация для надводных кораблей, у которой длина ствола была увеличена до 56 калибров. Чтобы их различать, вариант для подводной лодки получил обозначение Б-24-ПЛ, для надводных кораблей Б-24-БМ, самым заметным отличием пушки для подводной лодки стало отсутствие щита, который в подводном положении создавал бы слишком большое сопротивление. Орудие имело клиновый затвор и унитарный выстрел. Углы вертикальной наводки составляли от –5 до +45 градусов, с круговым обстрелом. Вес снаряда составлял 15,8 кг, вес унитарного патрона с осколочно-фугасным снарядом – 30 кг, начальная скорость фугасного снаряда при использовании боевого заряда весом 5,3 кг, достигала 872 м/с, при этом обеспечивалась дальность стрельбы 18290 метров (100 кабельтовых). Скорострельность достигала 12 выстрелов в минуту^[6]. Орудие получилось вполне удачным, хотя в качестве недостатка иногда отмечали большой вес установки – 5500 кг, но при установке на берег это не имело значения. Надо отметить, что поставка пушек на батареи Дальнего Востока пользовалась приоритетом, даже перед перевооружением подводных лодок с пушек Б-2 на Б-24-ПЛ. Еще в 1943 году подлодки Д-5 и Л-4 ходили в походы с орудиями Б-2. Дело вооружения дальневосточных батарей было настолько срочным, что не стали дожидаться запуска в серию «надводных» пушек Б-24-БМ, хотя наличие на них щитового прикрытия делало их более пригодными для береговых батарей. Впоследствии и модификация Б-24-БМ найдет широкое применение на дальневосточных береговых батареях^[7]. Получит новые пушки и батарея №28. На 1940 год на ней числились: 100/56 со щитом Б-24-БМ за № 6, 7, 8 ,18^[8].

Погреба боеприпаса были построены из традиционного бутобетона по индивидуальному проекту. Ранее, в связи с вооружением береговых батарей артсистемами с раздельно-гильзовым или раздельно-картузным заряжением, в погребах предусматривались разноразмерные отсеки, из которых малые предназначались для хранения снарядов, большие для хранения картузов в пеналах, либо гильз. Так как батарея получила на вооружение пушку с унитарным заряжением, то надобность в подобной специализации отсеков отпала, и погреба получили практически два одинаковых отсека шириной 3,86 м, глубиной 3,4 м, высотой 2,02 м. отсеки отделялись друг от друга стеной толщиной 0,3 м. Потолок погреба выполнен из бетона и имеет противооткольную одежду в виде двутавровых балок с вставками из полос котельного железа. В каждый отсек был оборудован вход, прикрытый броневой дверью, которые, в свою очередь, прикрывались коленчатыми тупиками. К погребам был оборудован спуск, оборудованный широкой лестницей. На 1940 год батарея располагала следующим боезапасом: снаряды фугасные 1100 штук, дистанционных гранат 268 штук^[9]. Погреба данной батареи останутся уникальными и в будущем повторятся не будут, военные инженеры решат, что для унитарного боезапаса вполне достаточно одноотсечных погребов^[10].

Расположение командного поста довольно необычно, он расположен на выступе мыса, примерно посередине его высоты от уровня воды до уровня земной поверхности. С одной стороны это ограничило угол обзора, с другой стороны позволило избежать строительства дополнительного туманного поста, мера необходимая в условиях тихоокеанского театра военных действий с его частыми туманами, регулярно закладываемая в проекты и столь же регулярно не выполнявшаяся. В результате, как правило, туманные посты на батареях среднего калибра представляли собой ячейку в земле, всё оборудование которых состояло, по-видимому, из телефона. Автору известна лишь одна батарея тихоокеанского флота получившая дополнительный туманный пост^[11]. Командный пост батареи представляет собой заглублённую в землю казематированную бутобетонную постройку, состоящую из входа прикрытого тупиком прикрывающего входную дверь от осколков, ведущий в тамбур, из тамбура можно было попасть в подрубочное отделение, из которого по скоб-трапу непосредственно в рубку, оснащённой приборами позволяющие передавать данные для стрельбы с последующим их введением в систему управления огнём. Рубка была оборудована четырьмя смотровыми щелями, позволявшими осуществлять обзор на 175 градусов. Направо из тупика дверь вела в самое большое помещение командного поста, на стенах которого сохранились крепежи крепления приборов артиллерийской стрельбы системы Гейслера, получавшей данные из рубки. Затем выработанные для стрельбы данные передавались по кабелям непосредственно на орудийные установки.

Налево из тамбура дверь вела во вспомогательные помещения: самое дальнее предназначалось для двигателя внутреннего сгорания приводившего в движение генератор выработки электроэнергии, второе служило электрощитовой. Электроэнергия, прежде всего, шла на питание системы управления огнём и на освещение помещений поста. Потолок командного поста был сделан из бетона и имеет противооткольную одежду в виде двутавровых балок с вставками из полос котельного железа. В целом нужно отметить явное стремление строителей уложится в ограниченную смету за счёт площади командного поста, он не получил помещение для фильтровентиляционной установки на случай газовой атаки, казармы для размещения личного состава, радиопоста, санузла. Справедливости ради нужно отметить, что площадь уступа мыса не позволяла разместить более обширный командный пост. Командный пост также был типовой конструкции (такие же командные посты имели береговые батареи № 27, 907 Шкотовского, № 912 Владивостокского секторов Береговой обороны Главной военно-морской базы Тихоокеанского флота «Владивосток», № 910, 920, 930 Владимиро-Ольгинской военно-морской базы, № 908 Советско-Гаванской военно-морской базы).